В очередной раз вижу картину: на конкурсах лидирует творение, старательно бьющее по нервам. Подчеркиваю: это не остросоциальная вещь, не вещь пронзительная до боли, это эффектное жонглирование страшными словами. Никакого объяснения происходящему не дается, просто есть жуткая картинка. До тошноты жуткая - если, конечно, это хоть как-то себе представить, а не пробежать глазами.
На мой вкус, популярность такого кровавого месива держится на одном - люди не отличают "вещь зацепила" от "вещь ударила по нервам". Если передернуло, сердце заколотилось - значит, хорошая вещь, сильная. А логично, что передернуло и заколотилось - мало кто может спокойно относиться к старательно описываемому кровавому месиву. Особенно если у человека все в порядке и с воображением, и с чувствами, и с душой. (Зато мне всякий раз интересно - а сам автор то, что он описывает, хоть как-то представляет? Да-да, вот это, кровавое, жуткое и ужасное? Или легкость жонглирования страшными словами именно от того, что ничего за ними не стоит, ни образов, ни боли, ни даже нормального человеческого отвращения? Слова-пустышки...)
Так вот, чтобы ударить по нервам, много ума не надо. Особенно если пишущему от этого ни холодно, ни жарко, у него и кровь кетчупная, и трупы бутафорские, а читатель воспринимает все всерьез. Но когда после подобного опуса перехватывает горло, это не всегда показатель пронзительности текста, который "достал до сердца". Сердцу там болеть на самом деле не за кого. А к горлу подступает тошнота.
Естественно, для автора нет запретных тем. Если надо описать поле битвы, последствия Варфоломеевской ночи или иного погрома, место катастрофы, автор вправе использовать самые страшные слова, какие подсказывает ему его талант и логика происходящего. Но мне очень хочется, чтобы не каждого, кто решается использовать страшные слова, сразу считали храбрецом. Иногда это не от храбрости, а от непонимания, о чем собственно ты пишешь. И чтобы не путали тексты, от которых трудно дышать, с текстами, от которых тошнит.